Пляска смерти - Страница 138

К оглавлению

138

– Не вставай.

Хэвен встал на колени, мотая головой.

– Не могу.

– Тебе не победить.

– Неважно. Должен встать.

– Не надо, – сказал Ричард.

– Нет, – ответил Хэвен, попытался встать, опираясь на стену, и снова свалился на колени, держась рукой за стену и покачиваясь.

– Не вставай, Хэвен, – сказала я.

– Не могу, – только и бросил он, собираясь для броска.

И метнулся размытой полосой, все еще опасный при всех своих травмах.

Ричард отступил в сторону, подставив ногу, и Хэвен рухнул на пол под тяжестью собственной инерции.

– Ну, хватит, – сказал Ричард – и тут сделал ошибку. Он протянул Хэвену руку, чтобы помочь встать.

Я только успела крикнуть «Нет!», даже не очень понимая, кому кричу.

Хэвен ударил ногой, собрав последние силы – он метил вывихнуть Ричарду колено. Ричард уклонился, но не до конца, колено подломилось, и он рухнул.

Я уже выхватила и навела пистолет, вскочила на ноги. Если бы Хэвен продолжал нападать, я бы его застрелила, но он не стал.

– Все, драка кончилась, – сказала я на всякий случай.

– Ага, – ответил Хэвен искаженным болью голосом. – Теперь – да.

Я смотрела вдоль ствола, а он даже пистолета не видел. И уж точно на него не отреагировал. Мало кто любит, когда на него наставляют пистолет; но если Хэвену это не понравилось, он этого не показал.

– Я думаю, тебе нужно вернуться в Чикаго.

– Почему? Потому что я твоего бойфренда покалечил?

– Нет. Потому что ты побил двоих, которые не дают сдачи. И эта драка тоже была закончена – твой удар тебе ничего не давал.

– Дал то, что он теперь валяется.

Я покачала головой:

– Мы здесь так не играем.

Он лежал на спине, покрытый кровью, слишком усталый – или слишком избитый – чтобы сесть. И все еще тяжело дышал.

– Скажи мне, какие тут правила, и я их буду выполнять. Спроси Огюстина – я выполняю правила, когда мне их объяснят.

Я спросила, не отводя взгляда от Хэвена:

– Огги, это правда?

– Правда, но надо чертовски хорошо проверить, что он эти правила знает как следует и знает последствия их нарушений.

Уже одно это сказало мне, что надо паковать его и отправлять в Чикаго, но я не могла. Глядя на него, залитого кровью, зная, что он только что сделал с Ричардом и с двумя сопляками-оборотнями, зная все это, я все равно хотела рухнуть на него и по нему всем телом размазаться. Вот блин!

Успокоив дыхание, я навела пистолет ему в лицо, в середину. Глаза его выцвели обратно до синих, они казались почти неестественными в раме окровавленного лица. С трудом проглотив слюну, я расслабилась, встала неподвижно. Заговорила я тихо, но почему-то голос наполнил помещение, будто затихли все.

– Правила такие: ты не трогаешь слабых. Хулиганы мне не нужны. Если ты еще ввяжешься в такую драку, как сегодня, то когда знаешь, что проиграл – значит, проиграл. Последний удар нанести не пытаешься. Эти уличные драки у нас не приняты.

– Ты меня не застрелишь, – сказал он уверенно.

Я почувствовала, что улыбаюсь, и знала, что это та улыбка, от которой у меня самой мурашки по коже, когда я вижу ее в зеркале. Улыбка злобная, говорящая: «Я не просто тебя убью, я это с радостью сделаю».

У него в глазах появилась неуверенность. Отлично.

– Застрелю. Я тебя убью, если придется.

– Ты разве не хочешь меня коснуться? – спросил он несколько с придыханием.

– Хочу, – ответила я. – Хочу раздеться и валяться на тебе, как собака на пахучем. – Я слегка кивнула. – Я ощущаю тягу твоей силы, Хэвен.

– Если ты меня убьешь, ее не будет.

– Значит, не будет. Я свои правила не нарушаю, Хэвен, ни ради похоти, ни ради власти, ни ради любви. – Мне скоро надо будет либо его застрелить, либо опустить пистолет. Важный совет по безопасности: если собираешься произнести длинную угрожающую речь, выбери стойку поудобнее для стрельбы. Руки у меня еще не дрожали, но скоро могли начать. – Спроси моих мужчин. Я своих правил не нарушаю.

Он задумался. Подумал, не броситься ли на пол, чтобы добраться до меня.

– Не надо, Хэвен.

– Что не надо?

– На меня бросаться. Не проверяй. Я просто спущу курок.

– Зачем? Я тебе вреда не сделаю. Я только попытаюсь забрать пистолет.

– Застрелю, потому что сейчас у нас момент ясности. Ты либо будешь жить согласно моим правилам, либо погибнешь согласно им же.

– Не верю я тебе, – сказал он.

Я медленно выпустила воздух, а стойку для стрельбы с двух рук нетрудно поддерживать. Вдруг я собралась, оказалась готова. Я погружалась в потрескивающую белизну, в которой я убиваю. Не знаю, какие у меня при этом бывают глаза, но, какие бы они ни были, Хэвен их увидел. Лицо его переменилось, перестало быть таким самоуверенным. Он напрягся, мышцы его стянуло, и он лег тихо на пол, очень неподвижно, опасаясь нечаянного резкого движения. Хорошо.

– Или по-моему, или никак, – сказала я, выдавливая слова, потому что воздух из легких я выпустила, чтобы иметь возможность стрелять.

Он облизал губы и тихо сказал, стараясь ничем, кроме губ, не шевелить:

– По-твоему.

– Если я уберу пистолет, ты попытаешься на меня напасть?

– Нет.

– Почему? – спросила я, все еще глядя на него поверх ствола.

– Ты меня убьешь.

– Ты в этом уверен?

Что-то мелькнуло в его глазах – боль, страх, что-то близкое ко всему этому.

– Я знаю это выражение у тебя на лице. Знаю, потому что у меня бывает такое же. Ты меня убьешь, а я тебя убивать не хочу. Мне не выиграть, поэтому я не играю.

Я еще миг продолжала на него смотреть, думая, не спустить ли курок. Во-первых, потому что я была к этому готова. Во-вторых, потому что я не сомневалась: с ним беды не оберешься. Но все-таки я опустила пистолет и попятилась, пока не оказалась от него достаточно далеко. И спиной к нему не поворачивалась. Руку я ему не протянула, и никто не протянул.

138